Мы помним. Мы гордимся.

Дети о войне

Бондарь Раиса Ефимовна

Судьба этой русской женщины, пожизненной солдаткой вдовы, типична для тысяч таких же российских женщин.

Раису Ефимовну Бондарь привезли в поселок Ракитное-1 в далёком 1935 году с группой других подростков из Борисовского детского дома. Здесь им предстояло работать и учиться одновременно. Поселили в заводском общежитии, в котором кроме заводчан жили приезжающие на практику студенты из Киева, Харькова, Сум, Полтавы. Это было время необычайного духовного подъема - работали, учились, пропадали в клубе и, казалось, что счастливее их нет на целом свете! Её поколение тогда было принято называть "комсомольцами 30-х годов", "покорителями пятилеток", когда каждый из них был свидетелем и участником грандиозных изменений в стране когда рабочие заводов, становились их хозяевами, непримиримыми борцами против бракоделов, лодырей и тунеядцев.

Когда Раиса вышла замуж за лучшего заводского токаря Виктора Шутьева, оставалась такой же активной: бегала на свои собрания, выполняла различные поручения, участвовала в самодеятельности.

Завод предоставил молодоженам квартиру, но пожить в ней они не успели. Был солнечный июньский день, когда соседский паренек Лёнька Замбурский, отца которого вскоре повесят фашисты на проходной завода, пробегая мимо, кричал: "Тётя Рая! Тётя Рая! Война! Война!". В посёлке поднялся плач, но такого, какой ей довелось услышать у стен райвоенкомата в те страшные дни 41-го года, слышать больше не приходилось никогда: "кричали истошно старухи и плакали жёны навзрыд".

"Шагнул в неизвестность" и её Виктор, на которого она получила бумагу со скупыми строками "пропал без вести". С этого момента Раиса Ефимовна начала собственный отсчет времени солдатской вдовы, когда "за всю нужду, за все печали пришлось все силы выжимать".

Из воспоминаний Раисы Ефимовны Бондарь: "В первые дни войны я вместе с другими женщинами сутками не выходила с завода, оформляя документы на всех уволившихся с работы мужчин (ушли на фронт), а затем на оборудование и механизмы, подлежащих эвакуации в Пермскую область, подальше от врага.

В октябре 1941 года началась оккупация района. В посёлке растаскивали всё, что могли - товары из магазинов ОРСа, книги из библиотеки, где их насчитывалось более десяти тысяч штук, музыкальные инструменты из клуба. Книгами были усыпаны улицы в посёлке, ими топили школьную котельную. На хлебоприёмном пункте жгли зерно - ничего не должно доставаться фашистам. Однажды я отправилась туда, чтобы набрать остатки обгоревшего зерна, ведь все тогда уже голодали. Погрузив зерно на санки, повезла его на совхоз, чтобы помолоть и там узнала страшную весть - в этот день, 23 декабря, на проходной завода будут казнить подпольщиков".

В то время директором завода был Фёдор Бондаренко, он оказался впоследствии предателем. Перед оккупацией он присутствовал на бюро райкома партии, где были определены люди, для выполнения спецзадания на занятой немцами территории. В их задачу входило: саботировать все работы по запуску завода, не допускать демонтажа его оборудования для отправки в Германию и т.д.

Через некоторое время прогремел взрыв на станции Сумовская, погибли пять немецких солдат. Это и послужило поводом к аресту отца и сына Борзиловых, рабочего Я.В. Замбурского, продавца ОРСа М.В. Сторожиловой, которую немцы расстреляли, остальных повесили, не пощадив даже 16-летнего Ваню Борзилова.

Раиса Ефимовна так вспоминает тот морозный декабрьский день: "С мукой на санках я добралась, вернее, добежала до заводской столовой, когда из дворов ближайших домов вышла группа людей: трое, со связанными за спиной руками в окружении немцев в черных шинелях. Арестованных повели вниз по улице к проходной. Увидев это, я громко заплакала, закричала. И тут же чьи-то руки схватили меня, втолкнули в какой-то коридор, набитый народом, наблюдавшим за происходящим".

Казнь приурочили к 12 часам дня, к обеденному перерыву, всем на устрашение. В согнанной толпе был и тот самый соседский мальчик - Лёня Замбурский. Первым казнили Ваню Борзилова. Когда казнили, оборвалась петля, его пристрелили и сразу же увезли на санях. Затем повесили его отца - Е.И. Борзилова и отца Лёни - Я.В. Замбурского. Трупы некоторое время не снимали с перекладины ворот и только перед католическим рождеством, чтобы не испортить себе праздник, немцы разрешили снять трупы и похоронить на Холоднянском кладбище. В 1948 году их останки перенесли в братскую могилу возле школы. 23 июня 2001 года останки вновь перезахоронили на Холоднянском кладбище.

Тогда, после казни подпольщиков, комсомольцы собрались на своё тайное собрание и решили вырвать из своих комсомольских билетов первую страницу, зашить её в одежду, остальное уничтожить, так как начались обыски и облавы.

Но жизнь продолжалась. Подрастал сын Толик, помогала, жившая с ними свекровь Ольга Макаровна. Раиса Ефимовна, страдая от голода и холода, оплакивая пропавшего на войне мужа, рыла окопы, пекла хлеб, спасала раненых, и несмотря ни на что, верила в Победу! Вскоре началось наступление наших войск, и уже 15 февраля 1943 года завод был освобожден от немцев.

Но война не ушла. Бои гремели теперь в соседнем Беловском районе, на дальних подступах к Курску. В Ракитное начали прибывать раненые, в том числе в заводской поселок доставили 500 человек. Их надо было разместить в больнице, в общежитии, по квартирам и по домам жителей поселка. Мужчин не было, поэтому вся тяжесть этой работы легла на хрупкие плечи женщин и подростков, среди которых была и Раиса. Летом 1943 года такая работа стала повседневной.

Раненных привозили в железнодорожных составах, товарных вагонах с Курской Дуги. И от переезда по улице Зелёной, где их сгружали, надо было каждого вручную буквально на руках доставить в госпиталь, располагавшийся в палатках на школьном стадионе, в сквере завода, в клубе, в общежитии и т.д. "Сколько таких ходок надо было сделать, чтобы перенести всех, многим раненным требовалась срочная медицинская помощь, и надо было буквально бежать, чтобы успеть донести живым", - вспоминает Раиса Ефимовна. На период боёв всё население посёлка и близ лежащих к нему сёл было эвакуировано в Русскую Бобраву, оставалось несколько человек для работы в госпитале и на пекарне, где и помогала Рая. А всего через госпиталь № 1585 в заводе прошло более пяти тысяч солдат и офицеров.

Когда бои ушли на запад, зазвучал заводской гудок, надо было без промедления вновь запускать завод, продукция которого постоянно требовалась фронту. Раиса Ефимовна пошла работать на завод, с которым связана её судьба, вся жизнь, ведь в её трудовой книжке всего одна запись "Ракитянский сахарный завод. Нормировщик технико-метрического бюро". Вот такое испытание войной пришлось выдержать нашей героической землячке.

А. Селезнева, Ж. Шмидт,
Сахзаводская модельная библиотека